За них, без меня, против всех - Страница 21

Первое время она просто лежала на кровати и плакала, свернувшись калачиком. Почему – она и сама не знала. Так выходил страх, пожиравший ее изнутри.

Немного успокоившись, Белатриса почувствовала, что ей больно. Только сейчас почувствовала. Приподнявшись, она осмотрела себя и обнаружила, что джинсы на колене разодраны, а под ними кровоточит крупная ссадина. Содрала кожу, значит, когда упала… Да и немудрено! Это было малой ценой за ее спасение.

Небо над Либертиной уже окрасилось рассветом, когда Белатриса наконец решилась пересмотреть запись, сделанную чудом уцелевшей камерой.

Белым пятном, напугавшим ее до истерики, оказался в равной степени напуганный ночной мотылек.

++++++

Жить нужно легко, чтобы не пришлось умирать уставшим.

С таким девизом Эдуард Воронцов, который среди друзей отзывался только на Ворона, а Эдуардом позволял называть себя одной матери, жил всю жизнь и искренне удивлялся, когда окружающие ожидали от него чего-то другого. А может, удивляться и не следовало… Чем старше он становился, тем четче понимал, насколько они погрязли в стереотипах и конформизме. Просто потеряли связь с природой! Он таким становиться не собирался.

Даже этот проект не был для него поводом изменить себе. Он видел, что остальные ищут что-то с самого утра, суются куда попало, шарахаются от ящериц, но все равно продолжают. На что надеются – непонятно. Что этот чувак, Дмитрий или как его там, будет ходить тут с кейсом важных документов?

Про задание Ворон помнил. Его бы не привлекла эта мышиная возня, если бы не обещанный приз, пятьдесят штук зеленых – это вам не шутки! Он на такие деньги мог много лет жить так, как ему нравится, вообще ничем не заморачиваясь. Поэтому полностью забрасывать расследование он не собирался.

Но и изменять своим принципам не спешил. Погода была шикарная, солнце грело вовсю, но еще не наступила полуденная жара. Ворон считал, что это лучшее время побродить по острову с сигаретой, посмотреть на красоту природы… и не только природы.

Он сразу себе приметил одну из местных девочек. Она была как раз в его вкусе: милая, подросток почти, с наивными и вместе с тем гордыми глазищами. Ему такой тип внешности нравился больше, чем роковые красотки. А в том, что и он ей симпатичен, Ворон не сомневался. Он такие вещи нутром чуял, промахов еще не было.

Поэтому, пока остальные искали документы, он искал Дарью. Возле больницы и примыкающих зданий ее не было, видно, побаивалась. Тогда Ворон направился к мосту.

Либертина была разделена на две почти одинаковые части каналом. В принципе, выглядело это как река, но остров был слишком мал для собственных рек, так что вода, протекавшая через него, была соленой. На одной половине располагалась больница, дома персонала, беседки, прогулочная галерея. На другой половине не было ничего.

Вернее, раньше не было. Теперь-то там находились декорации, построенные когда-то для фильма, да так и оставшиеся тут. Маленькая деревенька, которую соорудили киношники, была добротной, и хоть на настоящие дома она не тянула, природе потребовалось бы не меньше десяти лет, чтобы уничтожить ее.

А до декораций здесь не было вообще ничего, только поля да небольшой лесок. Это удивляло: земля-то великолепная. Палку воткни – расти будет! Хотя кто их поймет, итальянцев этих…

Интуиция его не подвела, Дарья действительно была в деревне. И пока совсем одна, что не могло не радовать Ворона. Отдохнувшая после путешествия, в коротеньких шортиках и майке, с убранными в хвост волосами она нравилась ему даже больше. Он допускал, что с ней можно поработать над проектом. Ведь кто вместе работает, тот и отдыхает вместе!

Он застал ее в одном из домов, сделанных из легких досок и гипсокартона. Теперь дерево частично покрылось мхом, крыша была пробита в нескольких местах, внутри остались следы засохших луж. Краска на стенах ровной улицы поблекла, и деревня эта напоминала готическую версию сказочного городка. Но находиться здесь было безопасно, да и внутри все оказалось вполне цивилизованно. Киношники учли все мелочи: от платьев в шкафу до муляжей еды на кухне.

Дарья осматривала книжные полки, но, услышав его шаги, оторвалась от своего занятия, обернулась.

– А, это ты. – Она окинула его скучающим взглядом. – Я тут ищу, себе возьми другой дом.

– Зачем мне? Я уже нашел что меня интересовало.

Ворон знал, что она в полтора раза его ниже. И что рядом с ней он будет смотреться больше, чем есть на самом деле, а она – совсем ребенком. Это его радовало.

– Давай, давай, пошути про зятя, который моей маме нужен, – фыркнула Дарья.

– Я такие вещи, как брак, не упоминаю даже в шутку, – поежился Ворон. – Я больше по теме секса.

Дарья уставилась на него так, будто он только что яйцо снес. Шипованное. Ворон этот взгляд выдержал.

– Что такого? – с невинным видом поинтересовался он. – Ты красивая, ты заметила, что нравишься мне. Что, не думала об этом?

– Эволюция, уважение, равноправие – какое-нибудь из этих слов тебе знакомо? Или им нет места в твоем мире первобытных инстинктов?

– Все знакомы. Но, верь или не верь, я тебе секс предлагаю, потому что я женщин уважаю и считаю равными!

Тут Ворон не кривил душой и не пытался ее впечатлить. В его видении мира все так и было.

Он считал, что жить нужно просто и в гармонии с собой. Секс – это один из естественных способов получения удовольствия. А если так, то зачем придумывать какие-то сдерживающие факторы? Нет, конечно, Ворон не утверждал, что все могут спать со всеми, и верность считал обязательной. Однако у него девушки сейчас не было, да и на безымянном пальце Дарьи кольца не наблюдалось. А если они свободны, молоды и нравятся друг другу, то что мешает?